"Назад, генерал Ли, назад!" Под внешним спокойствием он скрывал дух берсерка; в его жилах текла кровь светлого коня Гарри Ли. Личная храбрость Ли, его безразличие к опасности и агрессивный характер были доказаны снова и снова; и все же вид их седобородого пятидесятисемилетнего генерала, предлагающего возглавить "отчаянную" атаку пехоты под огнем, привел в замешательство этих закаленных ветеранов, которые закричали, что не пойдут вперед, пока он не вернется назад. В конце концов за уздечку Тревеллера ухватился зазевавшийся сержант, и в этот момент полковник Чарльз Венабл из штаба Ли подъехал и, наклонившись к уху Ли, прокричал ему, что Лонгстрит уже рядом и ждет его приказов.
Какое-то время Ли сопротивлялся, как будто не слышал. Затем он вновь обрел спокойствие, помахал техасцам шляпой и пришпорил Тревеллера. Венабл ускакал, чтобы сообщить Лонгстриту новость о том, что Ли предлагает вести в бой бригаду. Лонгстрит, если верить его мемуарам, попросил Венабла вернуться к генералу Ли со своими комплиментами и сказать, "что его линия будет восстановлена в течение часа, если он позволит мне управлять войсками, но если мои услуги не нужны, я хотел бы поехать в какое-нибудь безопасное место, поскольку там, где мы находились, было не совсем удобно". Этот упрек звучит слишком мягко, но Лонгстрит писал спустя четырнадцать лет после этого события. Фримен, вероятно, более прав, когда пишет, что, когда Ли связался с Лонгстритом, тот сказал ему "прямо, что ему следует уехать дальше за линию фронта". Лонгстриту следовало бы самому прислушаться к этому совету, учитывая то, что вскоре должно было произойти.
К десяти часам утра Ли "стабилизировал" свой фронт, несмотря на ожесточенные бои взад и вперед через почти "непроходимый барьер" из кустарника, подлеска и спутанных саженцев, пробитых пулями и выстрелами из канистр, в котором невозможно было двигаться, не наступая на тела раненых и убитых. Потери сократили силы бригад Ли до одной трети от их численности. Из 800 техасцев, которых Ли ненадолго вывел вперед у фермы вдовы Тапп, спустя четыре часа в живых и раненых оставалось менее 200 человек. И все же Ли не мог выиграть "поединок", если верить описанию Ватерлоо герцога Веллингтона, против превосходящих сил. Он должен был найти способ развернуть левый фланг Гранта и либо отрезать его от бродов через Рапидан, либо заставить отступить к ним.
Один из штабистов Лонгстрита обнаружил недостроенную железнодорожную ветку менее чем в полумиле к югу от Орандж-Планк-Роуд. Ли сразу же увидел возможность использовать ее для поворота фланга Гранта. Еще до полудня он начал сворачивать линию союзников генерала Уинфилда Скотта Хэнкока, как выразился Хэнкок, "как мокрое одеяло". Победа, подобная Чанселорсвиллю, должна была казаться Ли вполне достижимой, поскольку левый фланг армии Союза начал разваливаться, но Грант не допускал и не думал об отступлении и удерживал свои позиции. Лонгстрит, проигнорировав свой собственный совет Ли, поскакал вперед, чтобы посмотреть поближе, когда его войска пытались обойти корпус Хэнкока в том месте, где Орандж-Плэнк-Роуд соединялась с Брок-Роуд, и, как и Стоунволл Джексон, был застрелен своими же солдатами, которые приняли его и его штаб за федеральную кавалерию. В отличие от Джексона, Лонгстрит выжил. Пуля пробила ему горло и правое плечо, но когда его несли с поля боя, он смело снял шляпу, которую надел на лицо, чтобы скрыть свою личность, и помахал ею, чтобы доказать своим солдатам, что он еще жив. Тем не менее, казалось, что из атаки конфедератов исчез импульс, и день закончился очередным тупиком.
В ту ночь один из офицеров предупредил Гранта, что знает методы Ли по опыту и что Ли будет действовать так, чтобы отрезать армию от бродов через Рапидан. Грант устало ответил: "О, я уже устал слушать о том, что собирается делать Ли. Некоторые из вас постоянно думают, что он вдруг сделает двойной кувырок и высадится у нас в тылу и на обоих флангах одновременно. Возвращайтесь к своему командованию и попробуйте подумать, что мы сами собираемся делать, вместо того чтобы думать о том, что собирается делать Ли".
Это был новый настрой на борьбу с Ли, чья репутация на Севере была почти столь же высока, как и на Юге, несмотря на поражение при Геттисберге. Когда рассвело на следующий день, Грант не стал ни атаковать, ни отступать - он просто прервал сражение и отошел на юго-восток к Спотсильвания-Корт-Хаус, где он был ближе, чем Ли, к Ричмонду. За три дня боев Грант понес почти 18 000 * потерь, в то время как армия Ли понесла только 11 000; но в процентном отношении потери Гранта составили около 17 процентов его сил, а Ли - около 20 процентов, которые он не мог восполнить. То, что ему удалось достичь Спотсильвании раньше Гранта, свидетельствует о необычайном мастерстве Ли и способности его солдат к восстановлению. Поставленный в оборону упрямым отказом Гранта отступать, Ли полагался на способность своей армии быстро передвигаться, отчасти благодаря скромному обозу снабжения, и на свой собственный "замечательный тактический глаз на оборонительные позиции". Куда бы Ли ни направлялся, он искал место, которое можно было бы защитить, и сразу же отправлял своих людей на раскопки. Мастер маневра снова стал мастером лопаты и саперной лопатки. Офицер Союза, служивший в штабе Мида, капитан Теодор Лайман, будущий смотритель Гарвардского университета, заметил об умении Ли строить земляные сооружения, что когда армия Потомака продвигалась вперед, она всегда видела перед собой "линию противника, ничего не видно, кроме штыков и боевых флагов, воткнутых в верхушки сооружений". Существует правило, что когда мятежники останавливаются, в первый день они делают хорошую стрелковую яму, во второй - регулярный пехотный бруствер с артиллерией на позиции, а в третий - бруствер с абаттисом впереди и окопавшимися батареями позади. Иногда они укладывают эту трехдневную работу в первые двадцать четыре часа".
Ли не дремал в Вест-Пойнте во время лекций о Вобане и искусстве фортификации; он никогда не забывал, что сначала был инженером, а потом стал кавалерийским офицером; он рассчитывал на свои земляные сооружения, чтобы компенсировать разницу в численности между армией Потомака и своей собственной, и когда одно земляное сооружение переставало быть пригодным, он быстро переходил к новому. В результате, заметил Лайман, "эта страна пересечена полевыми работами, простирающимися на мили и мили в разных направлениях и обозначающими различные стратегические линии, занимаемые двумя армиями, когда они воинственно движутся друг за другом".
"С опаской" - ключевое слово. Грант был полон решимости обойти Ли справа, а Ли был так же полон решимости не
